Когда твоя жизнь оценена в ломаный грош,
а ты понимаешь, что и его, наверное, много,
тут важно помнить, что все-таки ты живёшь,
и что у тебя есть единственная дорога,
не важно, какая, асфальтовая или та,
в колдобинах, приобретённая в счет зарплаты,
да хоть и любой запылённый, заброшенный тракт.
Но кто-то фальцетом вослед прокричит: Эй, куда ты?
И это "куда" прозвучит, как "не уходи",
как будто ты был в этой жизни кому-нибудь нужен,
но поздно. Следы твои дочиста смыли дожди,
а новый хозяин твоей алюминиевой кружки
сосёт из нее что угодно, но не компот.
Не верю, но знаю, что ломаный грош бывает дороже,
чем сто тысяч грошей, пожертвованных от щедрот
лоснящейся салом хозяйской румяной рожи.
"Не уходи" - практически всё, что могу,
всё, что обещала приснившейся стылой тревоге.
Не знаю, какими словами, но я-себя-сберегу
на этой единственной, в ломаный грош, дороге.
P.S. Как принято говорить, "что-то личное". Даже если будут коменты, я на них не отвечу, простите.
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.