Господин Постоянство, помилуй кафе "Антресоль"! -
там, где блюз негритянка к зеркальным бокам помещений
прикрепила, как радугу. Там, где хозяин косой
подаёт золотое вино с ароматом женьшеня.
Где чарующий хиппи в кутюре, как мелкий Лотрек,
на салфетке рисует худых ожарптиченных пэри.
А в салатных маслинах и брынзе промасленный грек
говорит новой птичке о том, что скучать - полумера,
и поэтому - в блюз! - тонкокожий, полётный, святой
(как в кармашке блудницы - слеза, и как дрожь подколенок...)
"Антресоль" колесом облетает под тёмной звездой
не сдающихся. Ночь оплывает, как ложка жюльена -
от дымка и дыханья раскрашенных муз. Холодком
гастрономчик напротив вздыхает в волшебные лица...
Вытирая под лифчиком пот мавританским платком,
негритянка любимому шепчет: "Не пей из копытца"...
Кухарка жирная у скаред
На сковородке мясо жарит,
И приправляет чесноком,
Шафраном, уксусом и перцем,
И побирушку за окном
Костит и проклинает с сердцем.
А я бы тоже съел кусок,
Погрыз бараний позвонок
И, как хозяин, кружку пива
Хватил и завалился спать:
Кляните, мол, судите криво,
Голодных сытым не понять.
У, как я голодал мальчишкой!
Тетрадь стихов таскал под мышкой,
Баранку на два дня делил:
Положишь на зубок ошибкой...
И стал жильем певучих сил,
Какой-то невесомой скрипкой.
Сквозил я, как рыбачья сеть,
И над землею мог висеть.
Осенний дождь, двойник мой серый,
Долдонил в уши свой рассказ,
В облаву милиционеры
Ходили сквозь меня не раз.
А фонари в цветных размывах
В тех переулках шелудивых,
Где летом шагу не ступить,
Чтобы влюбленных в подворотне
Не всполошить? Я, может быть,
Воров московских был бесплотней,
Я в спальни тенью проникал,
Летал, как пух из одеял,
И молодости клясть не буду
За росчерк звезд над головой,
За глупое пристрастье к чуду
И за карман дырявый свой.
1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
