Пальцы - судак, замороженный собственным льдом.
Дверь - не закроешь... Сталь ручки - надломленный лебедь:
страшно - добить...
Звездоносно бодается лбом
ночь-индианка, и воздуху пятки молебно
трогает ковшиком (пальцы целуют - как рот!)
ночь-плоскогрудка, в серебряных фенечках света...
Пальцы дрожат, как трусливый мышиный народ -
если в ночи от кошмара качнётся газета,
если в ночи от отчаянной сердца возни
лебедь надверный истерзанный водки попросит,
если на кухне за столиком юркие сны
будут цветок барбариса кормить купоросом...
Пальцы дрожат и дичают, - зверёчки-зверьки.
Вянут кровинки... нет, вязнут кровинки-овечки
в грязи-тоске...
И обиды - сурки-старики -
смотрят на то, как в окне догорают, как свечи,
ножницы улиц, в гвоздях и кусках фонарей...
В доме - ножи оплывают, как свечи и слёзы...
Пальцы - судак, замороженный в соке морей
Ржавой Надежды и Чуда Встречания Возле
мыса Уют...
Унесённые ветром "До завтр",
корни, ручьи и песчинки подкожного "вместе"
тихо вмерзают в небесный стосонный ломбард.
Ночь-плоскогрудка катает, как тоненький крестик,
сгусток из холода тьмы между мелких холмов -
в поиске гривн, чтобы вымолить, выкупить тайно...
Сколько лет я дышал взаймы,
На тургайской равнине мерз,
Где столетняя моль зимы
С человека снимает ворс,
Где буксует луна по насту,
А вода разучилась течь,
И в гортань, словно в тюбик пасту,
Загоняют обратно речь?
Заплатил я за все сторицей:
И землей моей, и столицей,
И погостом, где насмерть лечь.
Нынче тщательней время трачу,
Как мужик пожилую клячу.
Одного не возьму я в толк:
У кого занимал я в долг
Этот хлеб с опресневшей солью,
Женщин, траченных снежной молью,
Тишину моего труда,
Этой водки скупые граммы
И погост, на котором ямы
Мне не выроют никогда?
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
