По сиреневой нитке в стакане - букет саранчи…
Сарафанное радио сердца сюсюкает боли…
Мы с тобой заживем, как на крови живут палачи.
Мы с тобой заживем, словно ранки - на кожаном поле…
Кожа в кожу - как кошки - хвостами утыканно -в нос…
Губы в губы - как бабочки - крыльями - в свечкины крылья…
Голос в трубку течет, как истерзанный воздухом воск,
обжигаясь о дождь на побегах седого акрила
свитерка-смирунка…
О рука, ну на что ты - рука?
Не булавка - под родинкой дальней, за полюсом трубки?
Наши руки угрюмо танцуют под сонник сурка,
по столам и кроватям, меж скук и рассыпанных крупок,
между "между" и "завтра" - танцуют сиреневый джаз…
Заметает сиренью язык, словно снегом - дорогу…
Саранча-скуконча, раздраженья на слово лишась,
занимает места на ладонях, поближе к порогу
между "сбросить" и "здравствуй, дождливый и пасмурный зверь",
и - качнуться в межцифрие, вжав в одиночество вечер…
Рассекание времени.
Дверь - как блуждающий нерв….
Исчисление скук…
Изваяния сдавленной речи…
Как же вышептать имя, которому - мало имен?
Как же выдышать стон, невозможный, как белый Израиль?
Беглость грустных улыбок невидимых…
Дымный грифон,
расправляющий зонтик из крыльев над "недосказали",
"недослышали", "недо"…
Сирены мобильных широт -
воскоротые девы на леске ненужных вопросов…
На сиреневой нитке - Обидов беззубый народ.
За сиреневой нитой - рука увядающей розой
разжимается…
Падает звук..
И - "Пока"…
И - "Привет"…
И - набег саранчи из слезинок…
И - цифры сначала…
Засюсюканной боли тоскливо…
Ночник-светоед,
как молитву, читает "ауууу" - как мы час намолчали,
спотыкаясь на гласных и со-непричастниках дыр,
не заполненных лаской, не вписанной в счет за минуты…
Мы с тобой заживем, как вулканный холодный волдырь
на луне, перечеркнутой лампочкой, голосом, лютым
до "наесться межцифрием, голосом кожи и рук,
изваянием близости, втиснутой в "Может быть… позже?.."
Телефонное радио сердца…
Сиреневый круг
над стаканом…
И чайные кошки баюкают кожу,
прижимаясь к ней снами, хвостами, ромашками глаз,
лабиринтами жизней, в которых мы - кошки и ливни,
саранча и цикады,
медузы, плывущие в джаз
океана, обнявшего солью молчание глины...
Мы с тобой на кухне посидим,
Сладко пахнет белый керосин;
Острый нож да хлеба каравай...
Хочешь, примус туго накачай,
А не то веревок собери
Завязать корзину до зари,
Чтобы нам уехать на вокзал,
Где бы нас никто не отыскал.
Январь 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
