Дай, Бим, на память - губы,
небо с воем,
напёрсток,
жёлудь,
камень...
Дело - швах.
Нагаечные лютики с тобою -
шмельком затихшим -
держит ночь в губах.
И что нам спорить, братка, что нам спорить -
на колосках и мельницах в степях!
Мы время, словно краску - на заборы, -
перевели в дорогу "порознях".
На Позняках - сквозняк кузнечит в клювик
кофейника.
Откашливая кровь,
спит лихо - как зверёныш-притти вумэн,
лишённый клетки дальних островов
Небритости у Мыса Кис-Кис-Куса,
где ветер пахнет дыней и хурмой...
И щиплются, как гуси, крошки мюсли
привычки - покрывальной бахромой
окутывать своих багажных джиннов,
маячащих годами в бороде...
Мяучит лихо.
Вздрагивает.
Шилит.
Когтистый Крюггер ходит по воде
(что кот - по кругу) батарейных всхлипов -
как стон болот, -
высасывая сны
задрипанного лиха в снежной сыпи
на ямочках беззвёздной полосы
о-сво-бо-девших щёк...
... над "центряками" -
восходят звёзды на плечах вояк
в картофельных мундирах.
Филигранит
Морфей Венер.
Выклёвывает мак
огней Днепровских соловей-хотельник.
Как мавританки, пляшут ветки лип.
Цыганистый брательник-понедельник
разглядывает гурий, как Галиб, -
сулит, лепечет, обнуляет счёты...
Вприпрыжку время переходит Днепр....
И тёмный мост ему шуршит о чём-то
на языке двух разведённых неб.
...Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор - и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я - но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах.
Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет - уж за стеною
Не слышу я шагов ее тяжелых,
Ни кропотливого ее дозора.
Вот холм лесистый, над которым часто
Я сиживал недвижим - и глядел
На озеро, воспоминая с грустью
Иные берега, иные волны...
Меж нив златых и пажитей зеленых
Оно синея стелется широко;
Через его неведомые воды
Плывет рыбак и тянет за собой
Убогой невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни - там за ними
Скривилась мельница, насилу крылья
Ворочая при ветре...
На границе
Владений дедовских, на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят - одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко,- здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я, и пред собою
Увидел их опять. Они всё те же,
Всё тот же их, знакомый уху шорох -
Но около корней их устарелых
(Где некогда всё было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему всё пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.