Как солнце
целует
мой шрам
на запястье,
и виснет
на шее
удушливым счастьем,
так я умоляю
"дождя и
ненастья!
дождя!"
Я петляю
в глухих переулках,
и тень моя
бьется
то в окна,
то в стены...
Пусть в небе
набухшие тучи
как вены
пульсируя лопнут
и...
волосы мокнут,
лаская
то щеки,
то шею,
то плечи...
Хочу
чтобы дождь этот был
бесконечным,
а ветер
ребенком
бежал мне на встречу,
ресницы и звезды
считал каждый вечер...
Река валяет дурака
и бьет баклуши.
Электростанция разрушена. Река
грохочет вроде ткацкого станка,
чуть-чуть поглуше.
Огромная квартира. Виден
сквозь бывшее фабричное окно
осенний парк, реки бурливый сбитень,
а далее кирпично и красно
от сукновален и шерстобитен.
Здесь прежде шерсть прялась,
сукно валялось,
река впрягалась в дело, распрямясь,
прибавочная стоимость бралась
и прибавлялась.
Она накоплена. Пора иметь
дуб выскобленный, кирпич оттертый,
стекло отмытое, надраенную медь,
и слушать музыку, и чувствовать аортой,
что скоро смерть.
Как только нас тоска последняя прошьет,
век девятнадцатый вернется
и реку вновь впряжет,
закат окно фабричное прожжет,
и на щеках рабочего народца
взойдет заря туберкулеза,
и заскулит ошпаренный щенок,
и запоют станки многоголосо,
и заснует челнок,
и застучат колеса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
