Уткнуться лбом в оконное стекло,
Понять: еще не ночь, уже не вечер,
Почувствовать, как обнимает плечи
Бессонницы прозрачное крыло.
- Привет, подруга, я тебя ждала.
Что делать будем, как потратим время?
Волшебного булгаковского крема
Запас иссяк, однако, есть метла.
И ночь скорее дёготь, а не мёд,
И воздух дымом, как пирог, прослоен.
Из зеркала глядит патлатый клоун:
- Ну что, поедем в ночь? Тогда вперёд!
Сломав на подсознаньи сургучи,
Явить себя, какой бы ни предстала,
И, накрепко вцепившись в круг штурвала,
Исчезнуть в бездне смоляной ночи,
И, ведьмой возродясь из черноты,
С преступным ветром гнать воронье стадо,
Свистеть и мчаться с воем, как торнадо,
Распугивая сгустки темноты.
Кульбитами в пространстве пустоты
Выписывать себя, не подражая
(я ведьма. я теперь для всех чужая)
...и грохнуться с безумной высоты...
И снова ввысь. Срубить макушки туч,
Не обнаружив ни Луны, ни Солнца.
И ждать, пока из звездного колодца
Пробьется первый предрассветный луч.
Вернуться в дом, наклеить сургучи
И клоуна поить на кухне чаем.
Я о полётах даже не мечтаю.
И двери все закрыты на ключи.
***
вечернее
Вечерние тени длинней настоящего роста,
Шатер балагана становится куполом неба.
У клоунов радость - не радость, а смех на потребу
/забыла что надо взрослеть, а теперь уже поздно,
и время разбрасывать звезды/
Гадала на клоуна и толковала не смыслы, а вымыслы,
И веру дробила на мелочи и недоверия.
Развязки и точки положено ставить в последнюю серию -
Кривая надежда куда завезет - оттуда и вывезет
/зачем тебе стимулы/
Вращение звездное с лунным софитом под купольный скрежет.
У клоуна /или атланта?/ еще остается способность
Держать это небо, менять силу тяжести на невесомость,
И я заклинаю: атланты удержат атланты удержат
/всегда на манеже/
***
шизофреническое
Знаешь, однажды я напишу "прощай". Или скажу.
Что тебе больше по нраву - картавый голос? корявый почерк?
Я ведь и так постоянно бегу, ползу, ухожу,
Прячусь от нас - от тебя, от себя и от прочих.
Помнишь, особенно мне удавались именно точки.
Бег по прямой надоел, и теперь хоть назад, хоть наискось,
Мне говорили, что параллельным встреча заказана -
Верила. Только сама параллелилась, билась в мозаику
И разбегалась в пространстве и времени галсами.
Время всегда где-то рядом и тикает, тюкает, мается.
Адрес обратный - проездом. И это чистая ложь.
Я никуда не денусь из своего коридора,
Ты от меня не уйдешь. Правда ведь? Не уйдешь?
Есть еще вероятность билета к морю на скорый...
В тусклое зеркало смотрит незагримированный клоун.
Господи, дай же мне волю всего лишь на пару минут,
Пьяной напиться, брести по жизни, шатаясь,
Биться об стены под снисходительное "ну-ну".
Камеры к бою, на память останется видеозапись,
Как извивалась и каялась
Не точка, нет - запятая.
***
ночь. клоуны и пилигримы
ночь улеглась по-хозяйски на город,
нет ей границы - ни края ни срока,
пепельно-серы небесные орды.
мысли, как выстрелы нервными строками,
памяти жернов крутит бессонница,
время изнанкою под ноги стелется.
сцены из прошлого - мертвые комиксы -
что не забудется, то перемелется.
шаг по спирали в обратную сторону,
кажется, выверен путь пилигримов,
только подводят их пьяные клоуны,
стелют солому, да падают мимо
снова и снова, и бьются до крови,
каждая рана болвану смертельна.
скрип тормозов в миллиметре от воя.
странными стали мои колыбельные
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
А.Ц.
снится мне собеседник усталый араб
с кем визином закапав моргала
мы дымим косяком разливая шарап
восседая на пнях у мангала
он грассирует мне сотоварищ и брат
повертев шампурами при этом
все что нужно не брить никогда бакенбард
чтобы стать гениальным поэтом
и хохочет и кашляет и говорит
размахавшись обрывком картонным
ты дружище зазря обнаглевший на вид
если слыть захотелось катоном
ведь запомнить пора навсегда и давно
раз приспичило жить печенегом
быть поэтами в скорбной россии дано
лишь евреям шотландцам и неграм
и немедленно выпили ты закуси
без закуски нельзя на руси
папиросу смочивши голодной слюной
с хитрым прищуром смотрит мне в оба
поделись произносит степенно со мной
не боишься ли бога и гроба
как тебе современники головы чьи
в бытовой лихорадке сгорая
не узнают о чем ты бормочешь в ночи
понапрасну пергамент марая
напрягая поставленный мозг на вопрос
умным фасом сократа являя
я пускаю поэту густой паровоз
вот такие слова добавляя
я о том бормочу от волненья багров
что страшнее чем черви и ящик
то что много в окрестной природе богов
но из них никого настоящих
и немедленно дунули слышишь родной
ты скрути нам еще по одной
и продолжил ожиданно я и впопад
мастеря смолянистую пятку
мол из всех существующих в мире наград
я избрал карандаш и тетрадку
говорил вот и юности стало в обрез
но покуда мне муза невеста
я живу не тужа только скучно мне без
но конкретно чего неизвестно
улыбнулся аэс папиросу туша
ну тогда протянул не спеша
не гонись ни за девками ни за баблом
ни за призрачным звоном медалей
но в семье многолюдной не щелкай ерблом
чтоб в него ненароком не дали
не победой судьба а бедой наградит
и душой от озноба дрожащей
только чаще грызи алфавитный гранит
ненадежные зубы крошащий
чем гранит неприступней тем зубы острей
ну взрывай черт возьми побыстрей
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
