Здравствуй, мой друг заочный, возможно поздно
буквами пачкать лист, а планету скорбью.
Скольких, как мы с тобой отпевали розно,
скольким суглинок в печень и к изголовью?
Я не к тому, что зонт, не к тому, что ливень,
я не к тому, чтоб почву точить когтями –
это у Спилберга есть непонятный Стивен.
Ты мне скажи: бывало, чтоб ты горстями
жар загребал и плевал в потолок с дивана,
цыкал зубами от аntinori брюквой;
может от ожидания чистогана
ты позабыл, как слогом владеть и буквой?
Если бы так, то ты бы не был Страшилой,
я – Гудрым Мудвином, что до красна не греет.
Друг мой заочный, позволь мне поставить ссылку
в эту вселенную, где твой цветок алеет…
Что-нибудь о тюрьме и разлуке,
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки -
Но в застолье в чести Воркута.
Это песни о том, как по справке
Сын седым воротился домой.
Пил у Нинки и плакал у Клавки -
Ах ты, Господи Боже ты мой!
Наша станция, как на ладони.
Шепелявит свое водосток.
О разлуке поют на перроне.
Хулиганов везут на восток.
День-деньской колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз.
Что-нибудь о загубленной жизни -
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди.
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих.
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних,
Нет, и все тут - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся -
Загремели, баланду внесли, -
От дурацких надежд отмахнулся,
И в исподнем ведут, а вдали -
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
