Моему другу, поэту из Дебальцево Александру Морозову, по сей день живущему в своём родном почти разрушенном городе.
(комментарии политического характера запрещены)
Муза,
в пропахшем порохом
платьице,
с чистым взглядом,
что синЕе
самого мирного неба,
бродит молча
среди развалин,
мается,
у войны не просит
ни зрелищ,
ни хлеба.
В спутанных волосах
вместо лент -
застряли осколки...
Идет босиком,
наплевав на жалость
и на прогнозы.
Несёт в ладонях
свое главное слово.
Только
ты услышь его, друг мой,
поэт
Александр
Морозов!..
Спасибо, Валь. Музы на войне молчат, но они есть, и даже в тяжкие времена приходят к своим поэтам...
на войне, Тами, обычно не до муз:-(
Вот поэтому они и бродят, как неприкаянные...(
.
Муза и на войне остаётся Музой. И приходит.
А он обязательно услышит!
Да, Наташа, поэт свою музу рано или поздно всегда услышит. И тому свидетельство - замечательные поэты-фронтовики Великой Отечественной. Да и в этой войне уже есть стихи, которые помогают выжить, не свихнуться, поделиться с ближними метким словом и утвердиться в своей жизненной позиции...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Назо к смерти не готов.
Оттого угрюм.
От сарматских холодов
в беспорядке ум.
Ближе Рима ты, звезда.
Ближе Рима смерть.
Преимущество: туда
можно посмотреть.
Назо к смерти не готов.
Ближе (через Понт,
опустевший от судов)
Рима - горизонт.
Ближе Рима - Орион
между туч сквозит.
Римом звать его? А он?
Он ли возразит.
Точно так свеча во тьму
далеко видна.
Не готов? А кто к нему
ближе, чем она?
Римом звать ее? Любить?
Изредка взывать?
Потому что в смерти быть,
в Риме не бывать.
Назо, Рима не тревожь.
Уж не помнишь сам
тех, кому ты письма шлешь.
Может, мертвецам.
По привычке. Уточни
(здесь не до обид)
адрес. Рим ты зачеркни
и поставь: Аид.
1964 - 1965
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.