Моему другу, поэту из Дебальцево Александру Морозову, по сей день живущему в своём родном почти разрушенном городе.
(комментарии политического характера запрещены)
Муза,
в пропахшем порохом
платьице,
с чистым взглядом,
что синЕе
самого мирного неба,
бродит молча
среди развалин,
мается,
у войны не просит
ни зрелищ,
ни хлеба.
В спутанных волосах
вместо лент -
застряли осколки...
Идет босиком,
наплевав на жалость
и на прогнозы.
Несёт в ладонях
свое главное слово.
Только
ты услышь его, друг мой,
поэт
Александр
Морозов!..
Спасибо, Валь. Музы на войне молчат, но они есть, и даже в тяжкие времена приходят к своим поэтам...
на войне, Тами, обычно не до муз:-(
Вот поэтому они и бродят, как неприкаянные...(
.
Муза и на войне остаётся Музой. И приходит.
А он обязательно услышит!
Да, Наташа, поэт свою музу рано или поздно всегда услышит. И тому свидетельство - замечательные поэты-фронтовики Великой Отечественной. Да и в этой войне уже есть стихи, которые помогают выжить, не свихнуться, поделиться с ближними метким словом и утвердиться в своей жизненной позиции...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Как сорок лет тому назад,
Сердцебиение при звуке
Шагов, и дом с окошком в сад,
Свеча и близорукий взгляд,
Не требующий ни поруки,
Ни клятвы. В городе звонят.
Светает. Дождь идет, и темный,
Намокший дикий виноград
К стене прижался, как бездомный,
Как сорок лет тому назад.
II
Как сорок лет тому назад,
Я вымок под дождем, я что-то
Забыл, мне что-то говорят,
Я виноват, тебя простят,
И поезд в десять пятьдесят
Выходит из-за поворота.
В одиннадцать конец всему,
Что будет сорок лет в грядущем
Тянуться поездом идущим
И окнами мелькать в дыму,
Всему, что ты без слов сказала,
Когда уже пошел состав.
И чья-то юность, у вокзала
От провожающих отстав,
Домой по лужам как попало
Плетется, прикусив рукав.
III
Хвала измерившим высоты
Небесных звезд и гор земных,
Глазам - за свет и слезы их!
Рукам, уставшим от работы,
За то, что ты, как два крыла,
Руками их не отвела!
Гортани и губам хвала
За то, что трудно мне поется,
Что голос мой и глух и груб,
Когда из глубины колодца
Наружу белый голубь рвется
И разбивает грудь о сруб!
Не белый голубь - только имя,
Живому слуху чуждый лад,
Звучащий крыльями твоими,
Как сорок лет тому назад.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.