* * *
В стране, кто ныне знаменит?
Кто ныне – образцы?
Те, у кого кошель набит
И у кого дворцы.
Кто блеском золота пленён,
Кто любит чистоган,
Кто у других украл миллион
И положил в карман.
Они в роскошных теремах
И в поисках утех,
А остальные пусть впотьмах,
В щелях своих прорех.
Пусть плачут женщины навзрыд,
А старикам седым
Кусок, что б был до утра сыт,
И сигареты дым.
Да, ныне очень важен всяк
Из нынешних господ,
Хотя, он, в сущности, червяк,
А мы, друзья, народ.
* * *
Двадцать тысяч бездомных детей,
Это только в одном Петербурге -
Невозможный позор для властей
В европейском каком-нибудь Бурге.
И представить такое нельзя,
Чтобы так, без войны, без разрухи,
Без раздумий, а попросту зря
Обрекались детишки на муки.
Стыдно слушать, когда президент
Мира самой страны богатейшей
Оглашает на весь белый свет,
Что не в силах задачи первейшей
Разрешить. Что бессилен во всём
Кроме слов. Без последствий, без дела
Порастёт всё, как прежде, быльём –
Всё, что только в стране не болело.
А народ, замороченный СМИ,
Всё надеется, сдуру, на прибыль.
Эх, народ, ты себя не срами,
Демократия – это же выбор.
* * *
Наше общество пока ещё ребёнок.
И, понятно, что совсем не диво,
Протерев глаза свои спросонок,
Мы решили: всё кругом красиво,
В прошлом все останутся невзгоды,
Воровство, коррупция и грязь,
Нам теперь открыты все свободы –
Новая Россия родилась!
Ну, а если всё же думать здраво –
Не бывает на Земле чудес,
На бумаге есть закон и право,
В жизни право – золото на вес.
Уходя от прошлого всё дальше,
Понимаем, будет как всегда:
Ту же ложь и тот же привкус фальши
Различаем в жизни без труда.
* * *
Наш мир российский закоснел и спит,
Но внутренне он переполнен гневом,
Об этом шепотом сейчас он говорит
Или своим голосованьем левым.
Когда ТВ вопросы задаёт
И нам истории зачитывает книгу,
Народ сопит в две дырки, не орёт,
Но потихоньку складывает фигу.
Народ смекает, кто сегодня с кем,
Кто олигархам спину прикрывает,
Народ молчит, но далеко не нем,
С народом русским всякое бывает.
И, как всегда, он очень терпелив,
И часто шепчет: «Черт с ним. Будь неладен!»
Натерпится, и вдруг прорвется взрыв,
А русский бунт свиреп и беспощаден.
* * *
В саду гремел литаврами оркестр,
Сидели люди в полутьме окрест,
Вторя малознакомому мотиву,
Чуть дальше парни распивали пиво,
А за оградой начинался лес.
Так день за днём к концу бежало лето,
Врала о жизни местная газета,
О том, что цены летом не растут,
И, что хозяин рынка - мелкий плут.
И вдруг упала на головы сводка:
На море терпит бедствие подлодка.
И в эту тихую, безветренную ночь
Несчастным морякам нельзя ни чем помочь.
Вот так в обычный и спокойный час
Беда нежданно посещает нас.
Она крадется тихо и незримо,
Но бьёт жестоко и неотвратимо.
* * *
Нам холодом сводило скулы,
Вертело, корчило и гнуло,
Сверлом увечило костяк,
Чтоб знали: жизнь – не пустяк.
И, испытав всю эту горечь,
Мы в рёве человечьих сборищ
Стремились вытянуть свой рост,
Чтоб головой достать до звёзд.
Но вместо звёзд чадили свечи,
И нас втолкнули в хлев овечий,
А вместо грома канонад
Нас учит жизни адвокат.
Что ж, результат конечно куцый –
Таков конец всех революций.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.
1929
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.