Четыре сезона войн. Без глупой лирики
на смену покрышек, одежды и обуви.
Кремлёвский будильник звонит -- перемирие.
Налей мне, валькирия, виски без содовой.
Шампанского? Жизнь, говоришь, станет радужней?
Забудь про войну. Разожжём её сызнова.
Захочешь, как завтра проснёмся, так сразу же
начнём с осаждения Внутренней Сызрани!
Монголия? Я рубежи ставлю русские.
Бери всю Монголию -- в жизнь не полезу я
(хотя и глаза подозрительно узкие).
Не смей, не смотри на меня, соболезнуя.
Твой взгляд мне пророчит беду и пленение.
А голову клонит, и говор гундосее.
Четыре сезона грядет отступление.
Прошу тебя, сдайся, любимая, осенью!
Пусть завтра война, на тебе, на мне иль еще на ком -
Мощнее орудий, чем наши глаза, наверное, не сыскать.
Во внутренней Сызрани снова дожди, а небо - как молоко.
Бои продолжаются. Осень - за нами, и некуда отступать.
спасиб!
Это круто.
пасиб, Володя!
Очень!
очень спасибо!
какая, однако, жестокость, заставлять любимую ждать осени в середине февраля!)
круто
так она ведь не сдается и сдачу ЛГ не принимает!) он понимает, что до осени она не выдохнется!)
Налей мне, валькирия, виски без содовой.
Какое классное! Вау!
спасибо!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кухарка жирная у скаред
На сковородке мясо жарит,
И приправляет чесноком,
Шафраном, уксусом и перцем,
И побирушку за окном
Костит и проклинает с сердцем.
А я бы тоже съел кусок,
Погрыз бараний позвонок
И, как хозяин, кружку пива
Хватил и завалился спать:
Кляните, мол, судите криво,
Голодных сытым не понять.
У, как я голодал мальчишкой!
Тетрадь стихов таскал под мышкой,
Баранку на два дня делил:
Положишь на зубок ошибкой...
И стал жильем певучих сил,
Какой-то невесомой скрипкой.
Сквозил я, как рыбачья сеть,
И над землею мог висеть.
Осенний дождь, двойник мой серый,
Долдонил в уши свой рассказ,
В облаву милиционеры
Ходили сквозь меня не раз.
А фонари в цветных размывах
В тех переулках шелудивых,
Где летом шагу не ступить,
Чтобы влюбленных в подворотне
Не всполошить? Я, может быть,
Воров московских был бесплотней,
Я в спальни тенью проникал,
Летал, как пух из одеял,
И молодости клясть не буду
За росчерк звезд над головой,
За глупое пристрастье к чуду
И за карман дырявый свой.
1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.