Ходит-бродит, ничего не понимает
ни в политике, ни в бабах, ни в футболе.
Из хромого шкафа книги вынимает
и читает их по собственной же воле.
Курит, пьёт, марает белую бумагу
и любовь, насилу сдерживая ропот,
за углом подкарауля бедолагу,
снова ввинчивает в сердце мягкий штопор.
Он смеётся над подобьем прежней пытки,
треплет бедную, убогую по щёчке.
Жизнь несётся вскачь со скоростью улитки,
расставляя там и сям тире и точки
и другую пунктуацию, но чаще
и вернее попадаются пробелы.
И по ним, как по зарубкам в некой чаще,
он бредёт за жизнью в некие пределы.
И пробелы заполняются словами
из дырявого поэтина кармана.
И по ним он возвращается за вами -
выплывает, словно месяц из тумана.
Меня любила врач-нарколог,
Звала к отбою в кабинет.
И фельдшер, синий от наколок,
Во всем держал со мной совет.
Я был работником таланта
С простой гитарой на ремне.
Моя девятая палата
Души не чаяла во мне.
Хоть был я вовсе не политик,
Меня считали головой
И прогрессивный паралитик,
И параноик бытовой.
И самый дохлый кататоник
Вставал по слову моему,
Когда, присев на подоконник,
Я заводил про Колыму.
Мне странный свет оттуда льется:
Февральский снег на языке,
Провал московского колодца,
Халат, и двери на замке.
Студенты, дворники, крестьяне,
Ребята нашего двора
Приказывали: "Пой, Бояне!" –
И я старался на ура.
Мне сестры спирта наливали
И целовали без стыда.
Моих соседей обмывали
И увозили навсегда.
А звезды осени неблизкой
Летели с облачных подвод
Над той больницею люблинской,
Где я лечился целый год.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
