... забытый уголок пустыни... Глядя на эту карту отчего-то захотелось вдруг провести пальцем по причудливой вязи барханов, словно повторяя пройденный однажды маршрут. Шаг за шагом, раз-два, три-четыре...раз-два, три-четыре... В ночной прохладе лучше слышны пятьсот миллионов бубенцов в шорохе осыпающихся под подошвой песчинок, а посвист ветра, если закрыть глаза, напоминает журчание пятиста миллионов родников. Под пристальным взглядом мириадов звёзд эти звуки сливаются в чарующую мелодию сопровождающую меня по ночам. Остывающий песок на линии горизонта порождает дрожащее марево. В нём отчётливо видно, как сверкающие сферы чуть движутся уловив мелодию и дополняя её своими неповторимыми нотами.
День ударит молотом ослепительно яркого солнца и мелодия осыпется под ноги очередным миллионом пройденных песчинок.Раз- два, три-четыре...раз-два,три-четыре...На коротком привале можно ждать заката. Точнее той единственной минуты, когда тонущий за краем земли раскалённый шар из красного станет оранжевым, затем невыносимо жёлтым и лишь напоследок, тускнея, окрасит песок в цвет золотой пшеницы. Загрубевшие пальцы будут крутить никчёмный затёртый кусок металла от которого возможно зависит моя жизнь. Интересно, а можно ли измерять шаги песчинками?
Раз-два, три-четыре...раз-два, три-четыре...пять...
Кажется путь завершён. Развалины древней стены испещрены трещинами, добротный колодец всё так же ждёт редких путников.
Скрипит ворот, верёвка разматывается жёлтой змейкой, ещё чуть и ведро будет наполненно. И поёт, поёт свою песню разбуженный колодец. Вдруг песня нерешительно замирает, как и ведро остановившееся у самой воды.
Мгновение и песня переходит с лёгкого мотива на более тягучий, пронзительный. Наполненное ведро стоит на краю добротной кладки. Наконец-то можно утолить жажду. Но что это? Склонившись над ведром я вижу однажды нарисованную карту. Та же вязь барханов. Вот только колодцев два. Полных ясного до одури неба и чего-то ещё, невыносимо далёкого.
"...до чего же странные эти люди - взрослые..." - ловить снежинки это же так здорово! Мальчик стоит под фонарём и ловит кончиком языка медленно сыпящиеся с неба снежинки. В желтоватом тёплом свете они вспыхивают то как маленькие звёзды, то похожи на песчинки, поднятые внезапно налетевшим порывом ветра.
Я тоже с удовольствием прочла. Хорошо написано, легко читается. Удачная работа. Баллов пока нет, но это 25) Надо было, чтобы недельку или дней 5 повисела бы новелла, а то прочесть многие не успели)
Беру в избранное)
Поздравляю Вас с праздником! Будьте здоровы!
Спасибо.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Как сорок лет тому назад,
Сердцебиение при звуке
Шагов, и дом с окошком в сад,
Свеча и близорукий взгляд,
Не требующий ни поруки,
Ни клятвы. В городе звонят.
Светает. Дождь идет, и темный,
Намокший дикий виноград
К стене прижался, как бездомный,
Как сорок лет тому назад.
II
Как сорок лет тому назад,
Я вымок под дождем, я что-то
Забыл, мне что-то говорят,
Я виноват, тебя простят,
И поезд в десять пятьдесят
Выходит из-за поворота.
В одиннадцать конец всему,
Что будет сорок лет в грядущем
Тянуться поездом идущим
И окнами мелькать в дыму,
Всему, что ты без слов сказала,
Когда уже пошел состав.
И чья-то юность, у вокзала
От провожающих отстав,
Домой по лужам как попало
Плетется, прикусив рукав.
III
Хвала измерившим высоты
Небесных звезд и гор земных,
Глазам - за свет и слезы их!
Рукам, уставшим от работы,
За то, что ты, как два крыла,
Руками их не отвела!
Гортани и губам хвала
За то, что трудно мне поется,
Что голос мой и глух и груб,
Когда из глубины колодца
Наружу белый голубь рвется
И разбивает грудь о сруб!
Не белый голубь - только имя,
Живому слуху чуждый лад,
Звучащий крыльями твоими,
Как сорок лет тому назад.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.