ИСТОРИИ ИРЖИ ЙЕНЕКА

Позвольте рассказать вам о человеке, который, судя по его рассказам, столь же неистребим, знаменит и скромен, как Иисус Христос. Это — Вечный Жид, Ходжа Насреддин и Карлсон в одном лице. Он — вдохновенный философ и прагматичный поэт; в его доме не всегда отыщется кусок хлеба, но, подобно Портосу, он щеголяет усыпанной бриллиантиками зажигалкой, сделанной из винтовочного патрона. Его невозможно обидеть или уличить во лжи: он так простодушно и недоуменно посмотрит на вас своими голубыми глазами, что вам тут же и непременно станет чрезвычайно стыдно, как будто вы отобрали у ребенка чупа-чупс. Зато после общения с ним с вашего лица долго не сойдет улыбка, и неведомая энергия будет переполнять ваши члены, и гордость за род человеческий не даст угаснуть надежде на лучшее в этом мире.

 

Если бы Сталин, Берия или Гитлер собрал всех Иржи Йенеков в одном сарае, чтобы расстрелять, и вышел сообщить им об этом, то каждый Йенек подходил бы к нему и совал ладонь для рукопожатия со словами: «Вообще-то, идет война, и я не планировал с вами знакомиться, но друзья таки говорят, что даже судьбе невмочно растащить нас друг от друга в разные стороны, так к чему противиться судьбе, верно?»

 

Итак, вот некоторые из бесчисленных историй от Иржи Йенека:

 

«Однажды утром в наш полк приехал НКВД и забрал всех троих гармошечников по фамилии Йыннёдуб. Больше их никто никогда не видел, но говорили, что это сделали для того, чтобы враги не так сильно нас боялись. Все-таки одного Будённого тоже вполне достаточно»

«Однажды Гурченко (София Ротару, Дарья Донцова) позвала меня в гости. Она катала меня на тракторе, шутливо кидалась арбузными корками, показывала созвездие Ориона и приглашала в сауну, но я, вернувшись домой, гордо доложил своей Анжелике: ничего особенного, моя дорогая; я чуть было даже не заскучал»

 

«Однажды мы с еще одним дезертиром ползли через линию фронта. Но он был настоящим изменником Родины, а я всего только любителем искусства — я побывал на вечорке в занятом врагами хуторе, записал четыре новых частушки и к утру вернулся в полк. Поэтому мы таки победили в прошлой войне, доложу я вам»

 

«Однажды нам с Высоцким (Зощенко, Винокуром) прислали бутылку доброго тридцатилетнего коньяка, и мне пришлось всерьез побороться за нее, ибо если бы не следить за очередностью прикладывания к горлышку и количеством глотков, то на мою долю не досталось бы и десятой доли. Конечно, это не компот; нет; компоту вообще нет равных по части утоления жажды; но все-таки этот напиток можно было бы рекомендовать даже Марле Ангелу Самоубийц в качестве убедительного пособия для возвращения ее подследственным интереса к жизни».

 

Иногда ко мне подходят граждане, сообщают, что до них дошли слухи о том, что Иржи Йенека арестовали/завербовали/ограбили, и озабоченно осведомляются, правда ли это. На что я всегда с уверенностью отвечаю, что даже если бы Иржи Йенека однажды четвертовали, то и тогда его останки непременно сбегутся в одну кучку, Иржи встанет, отряхнется, невозмутимо закурит трубочку и пойдет себе дальше по своим простым делам.