Умирать — скучное и безотрадное дело. Мой вам совет — никогда этим не занимайтесь
(Уильям Моэм)
Книгосфера
25.07.2011
Эмис без приставки
Это первый и последний роман Эмиса, в котором главный герой обладает чертами, которые позволяют назвать его «положительным»...
(Цитируется по оригинальному тексту Вадима Ветеркова, опубликованному 22.07.2011 г. на сайте «Актуальные комментарии»)
Кингсли Эмис. Везунчик Джим. — М.: АСТ, Астрель, 2011. — 320 с.
Кингсли Эмис, один из самых язвительных английских авторов, по-прежнему остается умеренно известен в России. Несмотря на то что несколько лет назад три («Девушка лет двадцати», «Один толстый англичанин» и «Лесовик») из четырех переведенных книг Эмиса вышли в популярной серии издательства «Азбука Классика», а «Симпозиум» еще раньше выпустил его роман («Эта русская»), фамилия Эмис (кстати, не важно, с приставкой «старший» или «младший») по прежнему служит каким-то странным паролем. Это тем более странно, что жанровые и стилистические предшественники Эмиса — Моэм и, главное, Ивлин Во — в России хорошо известны.
«Везунчик Джим», или, в переводе середины прошлого века журналом «Иностранная литература, «Счастливчик Джим» — первый роман Эмиса. И нам крупно повезло, что его наконец-то издали. Во-первых, это первый и последний роман Эмиса, в котором главный герой обладает чертами, которые позволяют назвать его «положительным». Джим Диксон если уж не добр, то, во всяком случае, справедлив, может и эгоистичен, но безвреден и т. д. Совсем не похож на Роджера Мичелдекана, который появится спустя десять лет.
Второе, это очень оптимистичный роман, весь сюжет которого построен на том, факте, что если человек обретет успех хоть в одном начинании (например, влюбится), то, скорее всего, победит и в остальных. С Джимом Диксоном происходит именно это. Младший преподаватель провинциального английского колледжа, больше всего боящийся потерять работу и при этом ненавидящий своего начальника всеми силами души, неожиданно находим им, силам, новое применение, встретив очаровательную девушку, которую, по всем правилам общества, получить не может. Неожиданно в Диксоне просыпаются его лучшие черты, которые до этого были задушены снобизмом, нехваткой денег и унизительным положением. И в итоге у него появляется новая работа и девушка, заодно.
Времена не выбирают,
в них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
блещет тучка; я в пять лет
должен был от скарлатины
умереть, живи в невинный век,
в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
а при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
флорентийской и проказе.
Хочешь ехать в первом классе,
а не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
блещет тучка; обниму
век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
с нас — его черты и складки,
приглядевшись, можно взять.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.