Не тот поэт, кто рифмы плести умеет
(Александр Пушкин)
Блиц-хроники
Хроника семнадцатая. О силе патриотизма
.jpg)
эр Джиакомо Каленая Борода имел обыкновение после каждой заварушки возвращаться домой через болото. Теперь уж и не скажешь определенно, что больше было ему по душе — помахать мечом или посидеть с удочкой на тихом камышовом бережку, но разного рода боевые действия в Верхнем Пенимюнде случались в ту пору весьма часто, а потому и рыба в замке сэра Джиакомо не переводилась, и рыбные дни выдавались куда чаще, нежели у соседей.Бывало нагрянет под вечер, а в домишке егеря Шрэка его уже ждут: бельишко свежее белизной сияет, сочится на вертеле олений бок, бутыль лягушовки извелась в нетерпении, Шрэковы троллята рыцареву коню полны ясли овса наносили и боевых баек алчут... Сбросит сэр Джиакомо доспехи, прополощется с уханьем да фырканьем в прохладном ручье — и за стол. Трапезничали, впрочем, в меру — до приятной дымки в голове и легкого в ногах расслабления. Потому как негоже с рассветом на ловлю с дурной головой тащиться.
Шрэк всегда искренне радовался наездам рыцаря, и лишь одно немного тяготило его — привычка сэра Джиакомо разглагольствовать за удочкой о разного рода абстрактных материях, высокой политике и вообще вещах, пожилому троллю непонятных. Особенно обожал воин порассуждать о патриотизме.
— Вот ты, старина, говоришь, родина... — внезапно посерьезнев начинал он.
— Кто? Я?! — простодушно удивлялся егерь.
— А что такое родина — об этом ты когда-нибудь задумывался? — продолжал рыцарь, не замечая отчаянных протестов собеседника. — Да и вообще — хоть кто-нибудь может ли сказать мне ясно и отчетливо, что есть родина для каждого из нас и всех нас вместе взятых?.. Нет, дорогой мой Шрэк, многих вопрошал я, и ни один не поведал мне истины...
— Дык, и ну ее, к драконам, истину эту...
— Э-э-э, дружище, именно от нежелания познать истину и зарождаются в душах темных и невежественных наподобие твоей такие пороки, как трусость и склонность к измене, — бывалый вояка окидывал тролля удивленным взором, словно видел его впервые. — Если для тебя родина видится не дальше границ этого болота, то я не щадя живота своего защищаю весь славный Пенимюнд с его народом. И помыслы мои денно и нощно направлены на возрождение былой славы моего отечества — прежнего великого Пенимюнда, рубежи коего простирались от моря до моря и в коем чужестранцы не диктовали своей воли. Ведь что есть любовь к родине, старина? Это готовность по первому, так сказать, зову явиться под знамена легендарных предков и, отринув все мелкое и личное, броситься в кровавую битву во имя...
Примерно в этом месте Шрэк «отключал звук» и впадал в полудрему, держа, однако, глаза открытыми и концентрируясь на поплавке. Мудрый тролль любил свое болото, любил пылкого сэра Джиакомо, да и к прочему Пенимюнду относился по-родственному. И не задумываясь отдал бы жизнь за любое из перечисленного... Просто он не любил болтовни.
marko
Вздыблю грудь, и гордо вскину
Подбородок, стану петь.
Честной сельскою щетиной
С табуретки должен бдеть
О красе и благородстве
Наших русских милых дам.
Пафос — брысь. Я в переносном
Смысле жизнь за них отдам.
Скачут кони, полыхают
Избы в селах — только мне
Видно, от любви пылая
К русской женщине, вдвойне
Хочется воспеть... ой, боже...
Дым валит, горят портки,
Кто мне, бедному, поможет?
Маша, Машаааа... помоги...
кровать на ходу остановит,
с домкратом на глазьях не спит.
Она — наша гордость и совесть,
о, женщина — русский пиит.
«Батянь, а чо такое «пафос»? —
Русичка высосала кровь»
«Ну, приведу пример, чтоб — ясно.
Допустим, скажем, про любовь.
Любовь! Что может быть прекрасней?
В ней — продолженье рода! Всё,
что в жизни...»
«Бать, нельзя поЯсней?»
«Как дам щас в лоб! Теперь усёк?»
Да, здравствует
солнце пушистое!
И полотенце
душистое!
Тьфу — наоборот!
И — королевская знать!
И — на Ристалаще рать!
И чтоб не туда не на
— кончаю на АТЬ рифмовать.
И отправляюся спать!!!
О, Ночь! Зачем подкралась ты?
Незапу?
И опустила на мечты
мохнату лапу?
С криком «SOS» улетая в вечность,
Иллюстрируя скоротечность
И прозрачность, и призрачность жизни,
Припадают к своей Отчизне.
Над светящимся экраном гордо реет буревестник
Мысли мудрой и крылатой — ба, да это же цитата!
Из глубин сознанья мощно, как торосы, вырастает
Убеждение о том, что мы живем в стране прекрасной,
Переполненной ветрами рифм, о рифы бьются ветры,
Обтекают стороною и летят в поля, деревни,
Города, к пиитам в окна — навевают сны о лете
И других сезонах тоже, наполняют наши души:
Полным парусом взметнутся и потянут каравеллы
В неизведанные дали (хоть бы воду не прикрыли).
И счастливые пииты, вдохновившись и краснея,
Воспевают бурно оды Решетории чудесной.
Мне шторм пустяк! От бури лишь сильней
заветные надежды и стремленья.
Трепещет стяг поэзии моей,
и залы рукоплещут в исступленьи.
В урочный час народы извлекут
мою строку как символ новой веры
и монумент гранитный возведут
бессмертнейшему гению Валеры!
Я как представлю: буря мглою, волна внахлёст,
И Он стоит там под скалою. Огромен рост,
Непререкаемо-гранитен, и флаг в руке
Засижен чайками — подобно Его строке.
Да, будет шторм и буря в Решете!
Не обуздать в поэзью буйной веры.
Блуждали бы мы вечно в темноте,
Когда б не луч Светлейшего Вареры!
(1).gif)
1) Хроника семидесятая. О странностях астрологии
2) Хроника сорок третья. О связях с общественностью
3) Хроника сорок вторая. О лошадиных силах и ослином упрямстве
4) Хроника сорок первая. О Париже и парижанах
5) Хроника сороковая. О переломном моменте
6) Хроника тридцать девятая. О поисках себя
7) Хроника тридцать восьмая. О нелюбви к понедельникам
8) Хроника тридцать седьмая. О единственной функции
9) Хроника тридцать шестая. О житье-бытье
10) Хроника тридцать пятая. О потерянном и найденном
11) Хроника тридцать четвертая. О парадоксальности магии
12) Хроника тридцать третья. О решении всех проблем
13) Хроника тридцать вторая. О странностях общения
14) Хроника тридцать первая. О здравом смысле
15) Хроника тридцать первая (продолжение)
16) Хроника тридцатая. О любви и времени
17) Хроника двадцать девятая. О свободе и необходимости
18) Хроника двадцать восьмая. О преступлении и наказании
19) Хроника двадцать седьмая. О странностях ожидания
20) Хроника двадцать шестая. О сторонах и вариантах
21) Хроника двадцать пятая. О прелестях уличного пения
22) Хроника двадцать четвертая. О счастливом неведении
23) Хроника двадцать третья. О чудесах и возможностях
24) Хроника двадцать вторая. О преемственности
25) Хроника двадцать первая. О пропорциях и стандартах
26) Хроника двадцатая. О незваных гостях и новых землях
27) Хроника девятнадцатая. О бабочках
28) Хроника восемнадцатая. О фиалках и пошлинах
29) Хроника семнадцатая. О силе патриотизма
30) Хроника шестнадцатая. О силе иронии
31) Хроника пятнадцатая. О первом и последнем
32) Хроника четырнадцатая. Об истоках благодетели
33) Хроника тринадцатая. О городах и туманах
34) Хроника двенадцатая. О том, чего боится нечисть
35) Хроника одиннадцатая. О некоторых особенностях кошачьего характера
36) Хроника десятая. О том, как вредно оставаться замку без хозяина
37) Хроника девятая. О дальних дорогах и славных подвигах
38) Хроника восьмая. О парадоксах везения
39) Хроника седьмая. Об истоках фольклора
40) Хроника шестая. О селекции
41) Хроника пятая. Об отпущенном времени
42) Хроника четвертая. О том, как встречали лето
43) Хроника третья. О вечности искусства и свободном времени
44) Хроника вторая. Благочестивые рассуждения о почечной достаточности
45) Хроника первая. О парадоксах досточтимого сэра ХО-ХО
